 |  | |
побояню: Подражание Лаэртскому. По шоссе Москва – Рублево Летним утречком погожим Жал на газ Иван Трофимыч, К другу торопясь на дачу. С кем работал он когда-то На работе на партийной И не виделся давненько, С той поры, как помер Брежнев. Волга ГАЗ 24, Что была ему как память Дорога, о днях, когда он Был и молод и удачлив, И купил сию машину Через спецраспределитель По райкомовской бумаге, Как ценнейший кадр партийный, Шла ни шатко и ни валко, Тарахтя, скрипя и воя, Хоть была почти что новой, 300 тыщ прошла всего лишь Даже красочка родная До сих пор еще осталась, Между бампером и крышкой Что багажник закрывает. Громко бухала подвеска, Заменить себя просила И мотор, кряхтя натужно, Сизый дым распространяя, Потихонечку крутился, Обеспечивая скорость Где-то 70, не боле, Ну а боле и не надо, Для чего пенсионеру Сломя голову гоняться, Словно он пацан какой-то И торопится скорее Повстречаться со всевышним, Улетев с дороги в яму Иль еще куда похуже. Выхлопной трубы железной, И глушителя большого, Что намедни отвалились, В той машине не хватало И неслись такие звуки, Что зверье и птицы всяки От дороги разбегались Километров на 15 Ну а может, и подале. В общем, ехал потихоньку И о жизни своей думал, Как когда-то начиналось Хорошо все и приятно, Как по лестнице партийной Высоко уже взобрался, Все имел: квартиру, дачу Секретаршу и машину, Что одна теперь осталась От величия былого Не считая красной папки, Где хранил он как зеницу Пару старых фотографий, Вырезки газеты «Правда» И диплом о награжденьи Его памятной медалью К юбилею дорогого В.И. Ленина, который Был всегда его кумиром, До сих пор им оставаясь. Отчего при перестройке Не сумел Иван Трофимыч Вовремя сменить окраску, И остался как старуха У разбитого корыта, Чем был очень недоволен И ругался неприлично На проклятых демократов И буржуев недобитых, Что малину обосрали И страну повергли в хаос. А недавно в передаче В телеящике поганом, Своего увидел друга Звался тот Василий Пупкин И служил в былое время Под началом у Ивана, Будучи в ВЛКСМе Командиром молодежи И частенько огребая За хреновую работу И за неуплату взносов, Все же был ему приятель И порою в финской бане, Где решалися вопросы О партийной дисциплине, В вечной дружбе ему клялся, Накатив стакан «посольской» И ловя масленок вилкой, Что посолен был как надо И хрустел ужасно смачно. А во время перестройки Этот самый комсомолец Вовремя подсуетился И заделался банкиром, Да сумел дожить, что странно, До времен до наших славных Вхож был в кремль к президенту, Особняк имел нехилый, Дом в Монако, кучу бабок, В общем, в полном шоколаде Пребывал дружок старинный. Вот Трофимыч и подумал К нему в гости заявиться, Чтоб по старой, значит, дружбе Тот помог ему маленько Жизнь сделать поприятней, С помощью купюр зеленых, Если будет благосклонен И припомнить пожелает Времена, когда Трофимыч Был ему почти что папой И наставником по жизни. Так и ехал наш Трофимыч Вспоминая и надеясь, До коттеджного поселка Оставалось уж немного Километров, может 10 Иль еще того помене, Когда джип огромный черный На дороге показался, Быстро Волгу догоняя, Шел зараза все 120, Ну а может и 140, Кто ж ему радар направит, Разве только что ГАИшник, Если жизнь надоела, Так как номер того джипа Был блатнее не придумать, Все нули и флаг российский Вместо цифр региона, В общем едет так, как хочет И не смей ему перечить, Лучше съедь с дороги быстро И замри в надежде робкой, Что ему не помешаешь, И тебя он, не заметив Вдаль умчится птицей тройкой, Той, что Гоголем воспета, И в советских средних школах Наизусть училась нами В нашем детстве пионерском. Но Иван Трофимыч в мыслях Далеко был от дороги Вот и не заметил джипа И, тем более, привычки Головой крутить в поездке, В зеркала смотря все время, Не имел еще с райкома, Когда сам был на дороге Королем среди плебеев И не очень утруждался Соблюденьем всяких правил, Что придуманы для люда Поскромнее и попроще, Дабы ездить не мешали Тем, кто властью озабочен И досуга не имеет О помехах справа думать И о прочих заморочках. А тем временем у джипа Появляется проблема В виде старой ржавой Волги, Что ползет, мешая ехать Да еще чадит нещадно И грохочет, словно трактор, Что «Фордзон» прислал в Россию На заре советской власти, Для колхозного хозяйства, Где кобылы все подохли, А пахать еще хотелось… И вдавив клаксон могучий, И включив большую люстру, Где ксенона было столько Что на небе сразу солнце Тучкой от стыда прикрылось, Да еще врубив мигалку С синей лампою блескучей, Попросил водитель джипа Уступить ему дорогу, Очень вежливо, заметьте, Ведь не стал стрелять, и даже Не спихнул с дороги Волгу Бампером своим огромным, Хоть и мог, прошу отметить! Тут Иван Трофимыч охнул Офигев с такого чуда Руль крутнул туда, обратно И уехал с поворота В синий мусорный контейнер, Что стоял неподалеку, Чтобы граждане свой мусор Не бросали под кустами, А в пакетах специальных Аккуратно клали в ящик, Как во всех культурных странах Все давно привыкли делать, Чистоту дворов и улиц Этим самым сохраняя. Вот и слились воедино Волга, мусор и Трофимыч, Словно так оно и было Гармонично и сурово, Сразу в мире стало тихо, Только джип пронесся мимо, А за ним огромный Майбах Где сидел Василий Пупкин, Ехавший к себе на дачу, После дружеской попойки, С депутатами госдумы, Отмечавшими принятье Очень важного закона Об ответственности граждан За кредитов невозвраты, И за прочие проделки Против доблестных банкиров, Что заботятся всемерно Об отчизны процветаньи. Через пять минут примерно Вася был уже в постели Где немедля отрубился По причине алкоголя Вперемешку с кокаином Что, вообще, ужасно вредно, Но нельзя же в самом деле, Отставать от депутатов, Могут и понять неверно. Жизнь суровая, однако У людей, кто близок власти. Им завидовать не будем, Нам не выдержать такого, Посему его оставим И тихонько удалимся. Пусть поспит – устал бедняга. Ну а через час примерно Или два, уже не важно Из контейнера явилась Голова пенсионера Вся в селедочных очистках И еще какой-то дряни Неохота разбираться Мало ли, что там лежало. Вылез, матерно ругая Всех проклятых «новых русских» Что гоняют по дорогам На своих машинах жутких И людей не уважают, Чтоб им гадам передохнуть Обожравшись ананасов, И шампанским захлебнувшись. Поругался, отряхнулся И побрел себе обратно С красной папкою под мышкой, Как шагал давно когда-то По дороге из райкома Приключениям навстречу, Что мы все прекрасно помним.
|